Небо меркло, наступал час заката. Долгий летний закат — не время пускаться в путь.

— Пересечем протоку, — сказал я, — и подыщем место, где провести ночь.

— А утром что, господин?

— Разумеется, двинем на север.

На север, в Беббанбург, на север и домой, на север, где нет умирающих королей, где не правит безумие.

В угасающем свете дня мы пересекли протоку и нашли проход, ведущий вглубь зарослей камыша, где и провели короткую летнюю ночь. Корабли, которые мы запалили, продолжали пылать, отбрасывая на маленькую гавань странные тени, последние языки пламени угасли, только когда уже показались первые звёзды.

Мы могли бы выйти в море тем же вечером, но устали, а мели у Скэпеджа коварны, лучше пройти их при свете дня. Ночь мы провели в безопасности и смогли поспать под охраной выставленных часовых, нашли и клочок сухой земли, где развели костёр.

Ветер в ночной темноте затих, а с рассветом поднялся снова, только западный, свежий и тёплый. Мне хотелось уйти, хотелось вывести Спирхафок в море, миновать побережье Восточной Англии. Хотелось оставить Уэссекс с его вероломством далеко позади, но Бенедетта попросила меня подождать.

— А чего мне ждать? — спросил я.

— Нам нужно кое-что сделать, — сдержанно сказала она.

— Так делайте! Нам пора!

— Это не займёт много времени, господин.

Она по-прежнему была в сером плаще, капюшон укрывал лицо от солнца, поднимавшегося у неё за спиной, осыпая залив Свалван блёстками красного золота.

— Что не займёт много времени? — раздражённо переспросил я.

— То, что нам надо сделать.

И я наконец её понял.

— Под рулевой площадкой вы найдёте уединение, — сказал я ей. — И вёдра.

— Эдгива — королева! — возмущённо произнесла Бенедетта. — Королевы не лазят по вонючим углам с грязными вёдрами!

— Можем вымыть вёдра, — предложил я, но в ответ получил только презрительный взгляд. Я вздохнул. — Хочешь, чтобы я нашёл ей дворец?

— Хочу, чтобы ты дал ей уединение. Достойное титула. Она королева! Мы можем зайти в ту таверну? — Бенедетта указала через протоку.

— Эта гавань, возможно, уже полна воинов Этельхельма, — ответил я. — Лучше писать в ведро, чем попасться им в лапы.

— Тогда уж лучше заросли камыша, — нехотя согласилась она. — Но чтобы твоих людей там не было.

Это значило, что пришлось вытаскивать пару гребных скамей, устраивать импровизированные сходни, потом ставить часовых охранять камыши со всех сторон, чтобы никто не приблизился к женщинам, да ещё пригрозить этим часовым страшной смертью через четвертование, если они посмеют хотя бы взглянуть в ту сторону. Потом мы ждали. Я беседовал с Авирганом, а солнце ползло всё выше. Он мало что смог рассказать мне о том, что случилось вчера в Фэфрешаме. Он поставил своих людей сторожить дорогу на Лунден, а потом всадники Этельхельма неожиданно атаковали их с юга.

— Мы бежали от них, господин, — сознался он.

— Что стало с Сигульфом?

— Не знаю, господин.

— Последнее, что я слышал — он вёл переговоры.

— Что лишь дало им время увезти королеву из монастыря, — горько сказал Авирган.

— Значит, вам повезло, что я оказался здесь.

Он помедлил, потом кивнул.

— Да, господин.

Я окинул взглядом заросли камыша и подумал, чего это женщины так долго возятся, опять обернулся и оглядел заводь. В первых лучах рассвета гавань выглядела пустой, но теперь я видел там людей в красных плащах.

— Люди Этельхельма, — сказал я Авиргану. — Подтверждение того, что Сигульф проиграл. И они могут нас заметить. Они за нами придут.

— Ты сжёг их корабли, господин.

— Но рыбачьи лодки-то я не сжёг. — Я сложил руки рупором и заорал в сторону камышей: — Госпожа! Нам пора уходить!

И тут я увидел корабль. Совсем небольшой, идущий на вёслах с запада по Свалвану. Корпуса я не видел за камышами, но на носу корабля торчал крест, а между крестом и высокой мачтой могло поместиться не более чем по десятку гребных скамей с каждой стороны. Команда приближающегося корабля спустила парус — должно быть, опасаясь, что внезапный порыв ветра принесет их на мель и придётся сидеть там, ожидая прилива. На вёслах медленнее, но безопаснее.

— Гербрухт! — позвал я.

— Господин?

— Надо остановить тот корабль! Выводи нас!

— Женщины! — возмутился Авирган.

— Мы за ними вернёмся. На вёсла! Быстрее!

Я отцепил единственный швартовый канат — мы привязывали его к выброшенному на берег большому бревну, и мои люди повели Спирхафок через узкий проход в камышах.

— Кольчуги! — крикнул я.

Я натянул через голову собственную кольчугу, задержав дыхание, когда по лицу шаркнула вонючая кожаная подкладка, и пристегнул к поясу Вздох змея. Спирхафок шел вперёд, носовые вёсла были уже на чистой воде. Я тронул рулевое весло, у меня перехватило дыхание, когда днище коснулось ила, но взмахи вёсел высвободили корабль. Мы свернули на запад, прибавили хода и выскользнули на глубину. Теперь я видел приближающийся корабль — размером вдвое меньше, чем Спирхафок, и на борту всего-то человек двадцать.

Я было подумал, что это торговый корабль, однако корпус был длинный, а нос высокий, корабль явно предназначался для быстрого хода. При виде нас на нем подняли из воды вёсла, и я увидел человека в красном плаще, кричащего что-то с кормы — наверное, приказывал гребцам разворачивать корабль. Но Спирхафок подошёл уже слишком близко.

— Надевайте красные плащи! — приказал я Финану, который собрал на носу Спирхафока группу воинов с оружием и в кольчугах. Он махнул в ответ и крикнул, чтобы несли плащи.

— Не убивать ублюдков! — прокричал я. — Мне нужно с ними поговорить!

Надеть плащи я потребовал для того, чтобы на приближающемся корабле уверились, будто мы служим Этельхельму, как и они. Я не ожидал, что они станут сражаться с нами, мы слишком многочисленны. Но если решат, что мы их враги, то могут броситься к южному берегу и удерут по болотам. Похоже, обман сработал — паника улеглась, и они снова стали грести в нашу сторону.

— Господин! — окликнул меня Видарр Лейфсон, стоявший на ближайшей ко мне гребной скамье.

Он указал назад, и, обернувшись, я увидел, как рыбацкая лодка, набитая людьми в красных плащах, тяжело выходит на вёслах из гавани. Я окинул взглядом заросли камыша, но не увидел ни оставленных женщин, ни наших часовых. Две цапли вылетели из гущи зарослей, их длинные крылья яростно хлопали, на утреннем солнце блестели красные перья на головах. Цапли медленно набирали высоту, за ними тянулись длинные лапы, и один воин из лодки метнул копьё в ближайшую птицу. Он промахнулся, оружие шлёпнулось в воду, не причинив вреда. Добрый знак, решил я.

— С этой рыбацкой лодкой мы живо разберёмся, — сказал я Видарру, надеясь, что эти люди не догадываются про оставленных почти без защиты на Скэпедже детях и женщинах, за которыми они и явились. Нос Спирхафока почти навис над небольшим кораблем, и я велел гребцам прекратить грести. Мы ещё чуть прошли вперед, и я ощутил дрожь, когда корабли соприкоснулись бортами. Финан и ещё двое спрыгнули к ним.

— Держи корабль, — сказал я Гербрухту, имея в виду держаться возле маленького судёнышка, и перешёл вперёд, посмотреть, как Финан беседует с человеком в красном плаще. Мечей никто не вытаскивал. — Что там? — крикнул я.

— Их наняли, — кратко ответил Финан, — везут сообщение от Этельхельма.

— Поднимай их на борт.

— Им эта идея не нравится, — ухмыльнулся Финан. — Не верят они, что я служу их поганому Этельхельму!

Наши красные плащи вызывали доверие к нам — по крайней мере, пока Финан не спустился к ним на борт.

— У тебя есть выбор, — рявкнул я на того, что стоял перед Финаном. — Либо ты поднимаешься к нам на корабль, либо мы упражняемся на тебе во владении мечом. Выбирай.

— А ты кто такой? — возмутился он.

— Утредэрв, — сказал я и был вознаграждён его заметной дрожью.

Репутация иногда может пригодиться, чтобы покончить с разборкой, а этот, в красном плаще, не имел желания укреплять мою репутацию своей смертью. Поощрённый шлепком от Финана, он вскарабкался на нос Спирхафока, за ним следом поднялся священник.